Виктор Бессмертный (Mr. V)-Я мертв

Я лишь выгляжу живым. Знаю, что звучит странно, но всё же… На самом деле я давно уже мертв. Ненавистное мне образование, затем работа, которую я наверняка тоже возненавижу, недопитое кофе поутру и вечный мой недосып покрыли всё, что меня окружает трещинами. По обеду мертвые ноги шагают на кухню, после-в магазин. Иногда мертвое тело увозит поезд, который направляется где-то далеко от приевшихся стен, где все прихожие жалуются на холод. Город-все спешат… Суматоха… Счастье бежит за ними, но, так никого и не догнало… Я уверен, что не способен буду описать свой вчерашний день, ведь он, как и сегодняшний, не был столь важен, так же, как и не будут важны последующие дни… Чтобы там не произошло. Как и вся жизнь… Боль, которую я переживаю изо дня в день мне давно уже стала родной подругой. Порою задумываясь я не представляю более жизни без нее, ведь лишь она напоминает мне, что тело, возможно, ещё живо. А толку. От этой формы, этой маски… Я лишь наблюдаю, проходя мимо этих питомцев, принадлежащих каким-то системам. Великим системам лжи. Продавец лживо улыбается покупающему булку свежего хлеба, вызывая у того так же лживую ухмылку, якобы благодарствуя, а вон студент лжет на семинаре, мол не выучил, потому, что был на похоронах. И лож всюду. Абсолютно везде и во всем. Мир полностью пропитан ей, так же, как и пронизан кровью с небес до недр. Всюду деньги и брань. Брань и деньги. Разврат и похоть. Теперь даже любовь и дружба некому не нужный товар. Чувства? Мораль? Честь? – ЛОЖЬ! И даже мой анализ и самокритика не помогут не мне не миру. Да особого смысла я в этом не вижу. В не зависимости от социального статуса каждый житель этой полуразрушенной планеты продолжает свое жалкое существование. Именно «ЖАЛКОЕ»-я не опечатался. Пока я это пишу, я более чем уверен, что уже было убито в подворотнях несколько сот людей, а ещё несколько сот девушек было изнасиловано, причем часть из них не доживет до следующего дня. Липкие, скользкие полы от только что произошедших родов оставили на себе следы босых ног, а стены пропитались перегаром и сигаретным дымом. Новорождённый был просто завёрнут в целлофановый пакет и выброшен в мусорник, как мусор. Это происходит вне зависимости от умопомрачения от, якобы «нормальной» жизни и иллюзорной беззаботности которую внушают повседневно С.М.И. Телевизор полон приятных физиономий вторящих о так называемом «ужасе», но не взирая на все-«счастливом финале». «Не беспокойтесь. Мы знаем свое дело!», - и им верят. Интернет, где все стало доступно. Где каждый имеет право голоса, стал полем боя за нравственность и порою беспричинностью выливаемой агрессии. Безнаказанность есть тому явным доказательством. Но, это уже так же не столь важно… Атомные реакторы работают, спутники парят в космосе, наука-ради человечества, тайные организации-для поддержания баланса, органы-для граждан, ООН-для мира… Да… Может все и так. Но, все не для меня и не на благо мне. Раньше я думал, чтоб я сделал, если б у меня обнаружили опухоль, на смертельной стадии и мне оставалось бы совсем немного. Что же… Мои мысли по этому поводу были столь просты, что я сам удивился. Нож. Школа. Дети. Просто детей я не очень люблю. Особенно ихний плачь. Он действительно меня бесит. Точно так же, как и тупоголовые «куколки», мнящие себя всем. Чертовы божества воплоти. Они стали бы следующими. Грубо говоря-детей с 20. Женщин-как получилось бы. Шума было бы достаточно. Взрыв. С.М.И. довольны. Я же нет. Время ещё ведь есть. Нужно больше смерти. Смерть-это протест против мира. Против этой ненормальной нормальности. Ну, а я напоследок. Ножом по горлу и «Финита»… Эти допросы… Эти унижения… Мертвому они ведь не нужны… *** Я открыл глаза и долго всматривался в потолок. Проснулся от какого-то странного ощущения в груди. Болело… Ныло… Беспокоило… Это было необычайно странно, но, не впервые. Я привык просыпаться после своих кошмаров, будто не от мира сего, но, меня это никогда не волновало и даже не забавило… Обыкновенное утро. Обыкновенные будни. Аккуратно вытащив руку из-под лежащей рядом дамы, я хотел направиться на кухню, но она, как обычно, проснулась, и я сделал вид, что всё ещё сплю. Может я не хотел все-таки подниматься и продолжить сон, а может я просто хотел остаться наедине с собой. Ведь только сон мне это позволяет, хоть и большой ценой. Боль не дала находиться долго в позе, в которой лежал и я вынужден был всё-таки подняться и поставить чайник. Я вел себя как обычно. Да, и к тому же, какое кому дело до мох проблем и к моим снам, которые никогда не дают покоя. *** Ненавижу жизнь. Ненавижу всех, кто находиться «там», как бы я их не любил, ведь ненавижу больше. Кто или что исправит мою голову? Кто приведёт её в порядок? Кто заставит все это забыть? Кто уничтожит мои воспоминания и заставит меня быть вновь подобным им? Лучше умереть, чем мучатся в этой шкуре и ничего не подозревать… Только не я… Только не вновь. А нужно ли вообще…? Кто-то ведь должен знать. Кто-то ведь должен обладать истинной искренностью… Пусть и искренней ненавистью и злобой. *** Я стою у края… Я не вижу конца этому обрыву. Надо мною лишь тьма. Внизу-бездна. Внутри-пустота и холод… Я ей не говорил, что собираюсь к морю. Но, мне было нужно. Самому… Я смотрел вниз… Крики детей и женщин на пляже все отдалялись. Становилось проще дышать и боль, казалась не столь сильной. Лишь тихий отголосок реальности, в которой находилось мертвое тело. И наконец, я узрел. Ей было бы не понять… Никому… Вообще никому, ведь я увидел и понял. Простите… Просто-я мертв.